А теперь у него появилась возможность проникнуть в самые невероятные закоулки. Макс достал из широкого кармана плаща устройство, которое дали ему монолитовцы в оплату за то, что доведет их до Лесного дома. Деревянный лакированный брусок, шириной с запястье, пустотелый, внутри – какие-то микросхемы… а еще – скрученные жгутом стебли волчьей лозы. И артефакт золотая рыбка на одном конце. Там торчал матовый пластиковый колпачок, будто головка фонарика, рыбка притаилась под ним. Сейчас она была совсем тусклой, но на пути к Лесному дому несколько раз разгоралась золотистым светом.

– Ты убьешь их, – произнес темный сталкер, и Болотник взглянул на него.

Лицо монолитовца стало смертельно бледным, еще немного – и он умрет. Макс ощущал сектанта не так, как других людей: внутренним зрением видел его сознание в виде черного запутанного клубка, состоящего из очень странных мыслей и необычных, нечеловеческих чувств. Мысли эти постепенно гасли, бледнели, растворяясь в небытии.

Раненый забормотал что-то, прикрыв глаза. Болотника трудно было напугать, собственно, он уже долгие годы вообще никого и ничего не боялся – с тех самых пор, как произошло невероятное, ужасное событие, которое и превратило его в то, чем он являлся сейчас. Но тут Макс поежился, оглянулся даже: откуда-то словно подул ветер, быстрый, смертельный, он шел из центра Зоны и вливался в голову монолитовца… Ветер этот был словами, неслышными для других, словами приказа – Болотнику показалось даже, что он слышит отголосок странного шепота и ворчания, будто два или три равнодушных голоса что-то едва слышно говорили в унисон… Воздух над двумя притаившимися в чаще леса людьми начал темнеть, все потускнело, и что-то закружилось, завертелось вокруг, отделяя это место от мира, погружая в иное, сумеречное измерение.

Макс Болотник моргнул.

Темный ветер стих, все стало как прежде.

– Ты должен убить их, – повторил монолитовец, получивший инструкции от далеких хозяев.

Спокойные глаза смотрели в лицо Болотника, потом зрачки сместились: темный поглядел на устройство в его руках.

– Двух сталкеров, которые покинули холм на бронированном вездеходе? – спросил Макс. Говорил он ровно, без эмоций, как автомат. Хотя для машины голос был слишком резким – острым, будто хорошо заточенный нож.

– Да. Они едут к ЧАЭС. Везут… устройство. Черный Ящик. Оно не должно попасть туда. Это в твоих интересах. Если достигнут цели… – каждое следующее слово звучало все тише, монолитовец умирал. Болотник постепенно склонялся над ним и в конце концов почти прижался ухом к губам. Темный сталкер прошептал еще несколько слов – и Макс удивленно выпрямился.

Сектант захрипел, закашлялся, разбрызгивая красные капли.

– Лоза, – громко выдохнул он. – То, чем с тобой расплатились… сенсор-лоза.

Макс поднял деревянный брусок с микросхемами и артефактом. Лоза? Если люди, которых называют «лозоходами»… Ну да, эту штуку можно так назвать. Сенсор-лоза… Надо же, в конце концов, как-то ее называть.

– Лоза позволяет обнаруживать. Не проникать. Если выполнишь задание – тебе дадут артефакт… деталь… И инструкцию, как соединить. Тогда лоза станет… станет пробойником.

– Пробойником? – повторил Болотник.

– Да, как… Как у двух людей в броневике. Меньше, но… но не хуже. С его помощью можно… разрывать Структуру… проникать… прятаться и выходить… Останови их. Обязательно! Не дай… Не дай… – Он что-то прохрипел и смолк. Тело обмякло.

Сунув сенсор-лозу в карман, Макс Болотник встал. Последнюю минуту он слышал отдаленный треск веток и лай собак на холме. Скорее всего от Лесного дома шла облава. Болотник посмотрел на мертвого монолитовца. ЧАЭС? Химик и Пригоршня направляются в сторону ЧАЭС?

Он запахнул плащ, застегнул на все пуговицы и побежал.

* * *

Поставив «Малыша» у подножия холма, они подняли броневые щиты на дверцах и расположились в заднем отсеке машины, то есть в салоне. Здесь под стенами были две откидные койки, стояли прикрученный к полу стол, оружейный стеллаж и рядом – контейнер для артефактов на два десятка ячеек, большинство которых были сейчас пусты. В одном углу находился сейф, в другом – небольшой холодильник.

– Ну что это за карта… – презрительно пробормотал Никита, расправляя на столе прямоугольник мятой бумаги, на котором были нарисованы полоски дорог и рек, пятна брошенных деревень и крошечные пирамидки, наверное, холмы. – Я думал, они со спутника какого… А она ж вообще от руки!

– Нам, главное, знать, в какой район ЧАЭС ехать надо, – возразил Химик. – А это понятно, вон крестик, про который Слон говорил.

– Ну и толку? На машине весь этот путь не проделать. Почему он военных не нанял, если дружит с ними? На вертолете…

Химик покачал головой.

– Если бы к ЧАЭС легко было на вертолете подлететь, военные там бы уже давно обосновались. Я слышал, когда что-то крупное к ЧАЭС приближается, особенно по воздуху, это провоцирует большой выброс. Поэтому над Зоной самолеты почти не летают, даже высоко в атмосфере. И потом, если есть какие-то конкуренты, значит, вертолет сбить могут. Слону потому мы и понадобились с «Малышом» нашим…

– Думаешь, он знает, что у нас пробойник стоит?

– Черт его разберет, Никита. Может, конкретно про пробойник не знает, но догадывается, что какие-то необычные возможности у нас есть, какими другие не обладают. Так, ладно, смотри. Едем сейчас по этой дороге… – он повел пальцем по карте. – Вот насыпь, по ней шоссе. Слева от шоссе скоро будет старый колхоз, правильно? Потом – поля сплошные и…

– А в колхозе у парней из Свободы лагерь, – перебил Никита. – Там этот… Бегун за старшего, помнишь? Мы когда-то ему помогли…

– Помню. Они нас не тронут, какое Свободе до нас дело? Ладно. Значит, дальше Янтарь, но он далеко в стороне. А потом – совсем территории дикие. И меня беспокоит вот этот приток…

Они склонились над картой. Припять – широкая извилистая полоса – виднелась на самом краю. Дорога, по которой им предстояло ехать первое время, протянулась вдоль левого берега. От Припяти отходило много притоков, большинство – совсем небольшие речушки, через которые вели мосты или узкие дамбы, а то и вброд перебраться можно было. А вот приток Быстрый был шириной чуть ли не с саму Припять. На одном берегу нарисовано множество прямоугольников, рядом – какие-то буковки. Пригоршня прищурился, пытаясь разобрать.

– Лим… – прочел он. – Ли… Лиманск! Ох ты – это ж призрачный город.

– Призрачный город? – переспросил Химик.

– Вроде когда-то давно городок с таким названием неподалеку от Янтаря где-то был, а потом исчез. Много лет назад это было. Вроде это «ящик» бывший. При СССР могли же неподалеку где-то от ЧАЭС построить закрытый город, которого и на картах не было. Или там военный завод был, или еще что… Лаборатории какие-то, где элементы для ядерного оружия делали. А по этой карте получается, что Лиманск возле ЧАЭС, в нескольких километрах всего.